ru.wikipedia.org

Чёрный монах (фильм) — Википедия

Чёрный монах
Постер фильма
Жанры драма
экранизация
Режиссёр Иван Дыховичный
Авторы
сценария		 Иван Дыховичный
Сергей Соловьёв
Антон Чехов
В главных
ролях		 Татьяна Друбич
Станислав Любшин
Пётр Фоменко
Оператор Вадим Юсов
Композитор Теймураз Бакурадзе
Кинокомпании Мосфильм
Творческое объединение «Ритм»
Длительность 88 мин.
Страны  СССР
 ФРГ
Язык русский
Год 1988
IMDb ID 0092754

«Чёрный монах» — художественный кинофильм Ивана Дыховичного, поставленный в 1988 году на киностудии «Мосфильм» по одноимённой повести Антона Павловича Чехова. Первая полнометражная работа Ивана Дыховичного в качестве режиссёра.

Молодой доктор философских наук Андрей Васильевич Коврин по приглашению своего бывшего опекуна, помещика Егора Семёновича Песоцкого, приезжает к нему в гости на лето для укрепления своего душевного здоровья. Егор Семёнович славится в округе как известный садовод-любитель. На территории его имения растут десятки ценнейших сортов вишен, груш и яблонь, в которые хозяин вложил все свои средства и силы. В доме помещика Коврин встречает дочь Егора Семёновича Таню. За пять лет с момента последнего посещения Ковриным имения Песоцких Татьяна превратилась в красавицу. Коврин увлекается девушкой и делает ей предложение. Начинается подготовка к свадьбе, которой очень способствует Егор Песоцкий. Хозяин имения видит в своём воспитаннике достойного наследника и продолжателя садоводческого хозяйства. Однажды, гуляя в саду, Коврин видит возникающего из вихря чёрного монаха, легенду о котором Коврин когда-то не то слышал, не то читал. Спустя некоторое время чёрный монах вновь посещает профессора. Коврин пытается постичь его природу, полагая, что это всего лишь его воображение. Монах всё чаще является молодому человеку, убеждая его в гениальных способностях и отличии от других людей. Андрей сильно польщён этим, к нему возвращается бодрость духа и весёлость на радость семье Песоцких. Однажды поздним вечером Таня застаёт своего будущего супруга разговаривающим с пустым креслом. Девушка шокирована увиденным. Она убеждает Коврина, что он психически болен и ему надо лечиться ради их общего благополучия. Начинается долгий курс лечения, который выражен в частых пеших прогулках на природе, каждодневном приёме стакана молока строго по часам и контролем за каждым шагом Андрея со стороны Егора Семёновича, Тани и слуг. Жизнь в доме своего наставника начинает казаться Коврину безынтересной, он скучает по долгим беседам с чёрным монахом. Он всячески упрекает отца и дочь Песоцких, в особенности Татьяну, что его величие перед другими людьми исчезло навсегда в связи с лечением. Он расстаётся с Таней Песоцкой и уезжает из имения навсегда. Проходит несколько лет, Андрей Коврин серьёзно болен чахоткой и живёт в Крыму с другой женщиной, которая старше его на два года. Однажды Коврин получает письмо от Тани Песоцкой, где она сообщает ему о смерти своего отца, новых хозяевах их родового имения и упадке большого фруктового сада, которым Песоцкие очень дорожили, и обвиняет в этом Андрея, желая ему скорой гибели. Беспокойное чувство неожиданно охватывает Коврина, у него обостряется сильный кашель вместе с психическим припадком. Со стороны горизонта Чёрного моря прилетает его давний знакомый чёрный монах. Коврин умирает в страшных муках. Перед смертью ему видится, что он вернулся в имение Песоцких, спасаясь от страшного огромного смерча, который идёт за ним по пятам. Перед усадебным домом он падает бездыханный, смерч накрывает его и всю усадьбу.

Кинокритик Нина Агишева[1]:

...Чехова, чтобы он зазвучал в полный голос, со всеми своими знаменитыми подтекстами и внутренними движениями, необходимо уметь ставить, находить единственно возможную для каждого отдельного сюжета образность, эстетику. Дыховичный, как мне представляется, такую эстетику в своем фильме нашел - с помощью мастерской работы оператора В. Юсова (чего стоит один только эффект меняющейся внутри кадра панорамы природы в сценах "встречи" Коврина с монахом, передающий и ирреальность происходящего, и содержащееся в нем предвестие беды), с помощью богатой и продуманной музыкальной партитуры, дающей столь необходимый для любой экранизации культурный контекст, некую духовную канву времени.

Литературный критик Борис Рунин[2]:

Так или иначе, авторы фильма воздействуют на мои эмоции умело, изобретательно и настойчиво. Особенно удался изобразительный ряд - у оператора В. Юсова что ни кадр, то самостоятельное произведение искусства.

С первой же панорамы - спуска к водоему - зритель погружается в особую эстетическую среду, где образы помещичьего дома и прилегающего к нему яблоневого сада значат не меньше, а может быть, даже больше, чем образы Коврина и Тани, чьи прекрасные лица в свою очередь буквально завораживают изначально запечатленной на них обреченностью. Наверно, эта пара могла бы еще многое рассказать о себе и о своем времени, если бы...

В том-то и печаль, что проникновенные картины природы, частые дожди и сумрачные рассветы, полные фактурных наблюдений интерьеры, роскошные натюрморты, многочисленные аксессуары интеллигентного дворянского быта, весь этот избыточный, перегруженный многозначительными подробностями антураж оттеснил и фабулу, и смысл рассказываемой истории.

  1. ↑ Нина Агишева. Стоит ли идти на Голгофу? // Искусство кино. — 1988. — 30 ноября (№ 11). — С. 37-41.
  2. ↑ Борис Рунин. Мираж, муляж и... эпатаж // Искусство кино. — 1988. — 30 ноября (№ 11). — С. 50-55.