Зиновий Ройзман

Зиновий Ройзман

Hayasanews: Зиновий Александрович, на данный момент Вы один из самых востребованных кинорежиссеров России, объясните, как может человек не участвующий в светских мероприятиях, занимать безусловно высокую позицию в российском кинобизнесе?

Зиновий Ройзман Вы знаете, глянцевые мероприятия мне не очень нравятся, потому что я все это видел в гораздо лучшем качестве еще в те Советские времена. А эти тусовки, где обсуждаются темы типа: кто носит какие трусы, у кого какая дача и кто с кем спал и т.д., меня совершенно не вдохновляют. Я лучше хорошую книгу прочитаю или посмотрю хорошую картину.

H.N.: Вы сняли более 22 кинокартин…

З.Р. Это уже перебор, понимаете (смеется). Самое лучшее число – это 21. Поэтому лучше всего после 21-го начинать считать сначала… И вообще я люблю нечетные числа, в особенности число 7.

H.N.: Фактически половину своих картин Вы сняли при Советском Союзе, при этом немногие советские режиссеры могут похвастаться такой востребованностью в современной России?

З.Р. Такая карта пошла. Повезло. В жизни и особенно в кинематографе элемент везения является одним из главных аргументов. Очень многие талантливые режиссеры ходят без работы.

H.N.: Что для вас кино и в чем, по-вашему, разница между сериалом и многосерийным фильмом?

З.Р. Я никогда не снимал сериалы, я снимал многосерийное кино (8 серий, 16 серий, 4 серии и т.д.). Я люблю, чтобы мои герои находились в атмосфере, чтоб я их видел со всех сторон, чтобы было понятно, какое это время. И в объеме, когда видно все: и людей и атмосферу, в которой они живут, ты понимаешь, что получается кино. А когда снимают говорящие головы, без всякого движения и объемного пространства – это поточный сериал, который стоит дешево, который никуда продать нельзя. Мы же кино снимаем не для себя и не для компании, хотя большое спасибо, что тебя приглашают и доверяют тебе деньги, чтобы ты сделал хорошую картину. По моему мнению, кино делают для того, чтоб его посмотрели и почерпнули оттуда какие-то мысли, идеи, убеждения. Иначе говоря, мне как режиссеру, хочется быть услышанным. Для этого мы вкладываем в картину определенные мысли, хорошие плохие, мудрые, глупые… Конечно, деньги зарабатывать тоже очень хорошо, но мне важнее, чтобы люди посмотрели и оценили мой труд. Мой дедушка говорил: «Все деньги не заработаешь, а облить себя грязью успеешь мгновенно!». А «грязь» не забывается.

H.N.: В чем отличие современного кинематографа от советского? И какие проблемы в современном кинопроизводстве Вы видите?

З.Р. Современное продюсерское кино в корне отличается от того кино, которое мы имели при СССР. Тогда если ты входил в обойму режиссеров, если у тебя не было проколов, если твои фильмы смотрели, то ты имел работу. В отличие от наших продюсеров, у которых деньги побеждают творчество у американских этого в массе своей нет. Их система построена таким образом, что люди делают продукт, который они должны продать, заработать деньги и сделать еще один хороший фильм. Здесь можно вспомнить Стивена Спилберга, который замечательный режиссер и не менее хороший продюсер. Который будучи молодым человеком, снял великолепную картину «Челюсти» интересный приключенческий ужастик, фильм о «Рядовом Райане», «Список Шиндлера» и т.д. Он – человек, который смело высказывает свою позицию, взгляд на мир в котором он жил, живет, в котором жили его родители. Мне его точка зрения очень близка. И это все снимается в рекордные сроки.

В Голливуде немного другая ситуации она заключается в том, что если у автора сценария, режиссера принимают сценарий, то все что в нем написано – реализуется. В нашей стране происходит следующим образом: у тебя принимают режиссерский сценарий и это означает, что все, что там написано, должно быть реализовано, но на деле происходят сокращения и далеко не все попадает на пленку. Поэтому и результат… скудность на экране, в обстановке, в смене картинки, мы стараемся все снимать в недорогих интерьерах. Соответственно глаз ничего не радует. И наоборот, в западном кино – смотрите фильм без названия: «Бейрут» – одна картинка, «Женева» – другая картинка, «Сан-Франциско», «Москва» и т.д. Волей-неволей радуется глаз, и появляется интерес к картине. А у нас ты уткнулся в «стенку», и что тебя может обрадовать или заинтересовать… Безусловно есть великолепные сценарии, где проявлен характер, но такое бывает очень редко.

{youtube}SrCUGuXCtMM{/youtube}

H.N.: Есть ли у Вас любимая картина из тех, которые созданы Вами?

З.Р.: За каждым фильмом, художник тратит год жизни, иногда полтора, иногда – два. И каждый фильм по-своему дорог, потому что в одном фильме удалось что-то показать или сделать, а в другом не удалось. Но самый любимый, наверное, мой самый первый фильм «Дом под жарким солнцем», который я снял очень давно. Он получил тогда много призов. На одном из фестивалей, по-моему, в Ереване фильм получил ленинскую премию ЛКСМ, актриса взяла главный приз всесоюзный, художник взял главный приз и т.д. И этот фильм, взявший столько призов был первым в моей фильмографии. Вместе с тем несколько лет назад я снял картину, которую я ждал 7 лет. Мне повезло, что при участии генерального продюсера Дишдишяна и компании «Леман» мы все-таки эту картину сняли. Хотя съемки проходили очень сложно, мы спали по несколько часов в сутки, оператор спал прямо в павильоне, потому что у него не хватало времени доехать до площадки. Все дорогостоящие актеры понизили свои ставки, чтобы сняться в этом фильме с богатейшей драматургией. фильм был снят в рекордные сроки. Речь идет о картине «У каждого своя война», от которого я получил громадное творческое, эстетическое, физическое удовольствие. Это фильм про людей, которых я знал, про их проблемы, про любовь, потери, приобретения. А он лежит на полке и никто не знает, когда он выйдет на экраны. Это проблемная картина. Надо снимать про проблемы, которые нас волнуют сегодня. А таких проблем немало. Мы же снимаем сказки, причем в большом количестве.

H.N.: Что значит для Вас Россия?

З.Р.: Россия это моя родина. Я много раз мог уехать за границу. У меня мама уехала, брат и двоюродные сестры живут за границей. Но я остаюсь не для того, чтобы кто-то сказал, что дескать «вот он готов умереть за Россию!». Нет. Еще студентом я записывался добровольцем в армию во время Карибского кризиса, чтобы отдать долг родине. Меня ректор чуть не отчислил из института.

Когда я уезжаю куда-либо, через 2 недели мне хочется обратно домой в Москву. Я воспитан на нашей общей советской культуре. И с таким внутренним миром, какой присущ нашему человеку, там на Западе ты не будешь нужен. Там не с кем общаться. А здесь я могу пойти на студию, поговорить с людьми, строить планы. Там это бессмысленно, там можно уехать и жить на пенсии, потому что там будут лекарства, какие-то социальные блага, но все равно не все уехали и не все уезжают. И в меньшей степени уезжают творческие работники. А уезжают ученые, то есть те люди, которые могут себя проявить, поскольку на Западе, если ты талантлив, из тебя можно сделать открытие и заработать деньги, то тебя будут на руках носить. А у нас хоть бейся об стенку…

H.N.: Есть ли у Вас правила поведения, которых Вы придерживались по жизни?

З.Р.: Во всяком случае не нужно никого обманывать и завидовать, потому что от зависти страдаешь ты сам, а не объект твоей зависти. Никогда нельзя придавать, это обратно к тебе вернется обязательно. Нужно стараться откоситься нормально ко всем без исключения и помнить, что все деньги не заработаешь. И самое главное нужно любить детей, жену, друзей и близких.

{youtube}bhPrK41lE64{/youtube}

H.N.: Какое место в вашей жизни занимают армяне и Армения?

З.Р.: Когда я жил в Ташкенте, там была большая армянская диаспора. Мы все были молодые, они были все гимнасты, спортсмены, боксеры, творческие ребята с которыми я учился. Один из моих педагогов был армянин Кожевников. Он был внешне просто «граф». Он ходил в бабочке, во фраке. И в шутку говорил: «Я бы закрыл все театры, кроме анатомического». (смеется – ред.). у меня был сокурсник армянин Юра Сабитов, мы до сих пор дружим. Мой друг – Сережа Газаров. Мы дружим семьями. Тогда вообще была другая страна и другие отношения меж людьми, у нас на студии работали и армяне, и русские, и азербайджанцы, и евреи в меньшем количестве. Мне говорили: «Ты не еврей, ты свой» и это была высшая похвала, что я почти узбек. Хотя во мне течет и узбекская кровь, поскольку меня выкормила грудью узбечка. Мама заболела сыпным тифом, и я 9 месяцев находился в узбекской семье.

Что касается армян, могу обрисовать образ этого народа. Армянин – отличный семьянин, отличный работник, имеет обязательно пару любовниц, но из дома ничего не тащит, наоборот, – все в дом. Он зарабатывает деньги и любит свою семью. Между прочим, очень похоже с евреями. Только самое отрицательное в том, что и еврей, и армянин считают, что они умнее друг друга. Это большая ошибка среди них очень много похожих качеств. Потом армяне прекрасные строители – они построили Тбилиси вообще. Посмотрите, какой храм строят в центре Москвы.

Тигран Манасян,

HayasaNews